Жизнь в плюшевом царстве

В доме Ольги Деренчук, коллекционера, реставратора, создательницы игрушек, уют и тепло живут в каждой комнате, на каждой полке и даже под потолком. Когда-то это увлечение в буквальном смысле поставило Ольгу на ноги, научило радоваться жизни и делиться этой радостью с другими. Ведь своего мишку может сшить каждый.

Автор: Александра Корытова

@ olenka_derenchuk https://www.instagram.com/olenka_derenchuk/

Первое, что ты видишь, переступив порог квартиры Ольги, — коллекция мишек, привезенных из разных стран.

— Пожалуй, с них и началось мое профессиональное увлечение игрушками. Я всю жизнь занимаюсь бизнесом, никак не связанным с творчеством, и в 2000-е много путешествовала и привозила плюшевых друзей из каждой страны. Мое коллекционирование строится не по принципам “дата производства” или “фабрика”, а по велению души. Да и первый мишка, который завоевал мое сердце, появился, когда я была маленькой девочкой. Мы с родителями зашли в магазин — советское время, дефицит, покупки по записи — а тут сидит огромный дорогущий плюшевый медведь. Папа идет домой за деньгами — и вот мы уже неразлучные друзья. Для меня это действительно любовь на всю жизнь, которая помогает мне в трудные времена и поддерживает в хорошие.

— Как определить, какие игрушки сделаны вами, а какие — коллекционные?

— Нет четкого разделения, потому что, с одной стороны, коллекция формируется эмоционально: мои, фабричные, работы других мастеров — всё рядом. С другой стороны, большинство моих авторских игрушек сегодня разъехались в коллекции по всему миру: например, в Бельгию и Германию. У некоторых покупателей живут по 20 моих медведей!

— Тогда давайте просто гулять мимо полок и узнавать истории их жителей.

— Вы взяли в руки мишку, с которым связана очень трогательная история: он прошел всю Великую Отечественную войну. Однажды на выставке ко мне подошла пожилая женщина и сказала: “С этим мишкой мой брат прошел всю войну. Я боюсь, что мои дети не сохранят его. Брат не расставался с ним, прятался с ним под одеяло, когда было страшно”. Подобные истории можно увидеть на картинках блокадного Ленинграда, а здесь она ожила — вот он, мишка, в моих руках. Со слезами на глазах женщина отдала мне его и попросила сберечь. Чудо, что он сохранился в таком идеальном состоянии: оригинальная набивка, плюш, глаза — я его только почистила.

На диване сидит медвежонок, сшитый по выкройкам старинной немецкой игрушки, которую я реставрировала. Он набит опилками, глаза — ручной работы, свитер — из антикварных шерстяных ниток. Как-то тоже на выставке со мной заговорила милая пара, люди в возрасте. Они сказали, что им порекомендовали меня, чтобы отреставрировать ценную для них игрушку. Это был немецкий мишка, который буквально рассыпался в руках: мордочка сбита, лапки разорваны. Я предупредила их, что риск очень высок и я не могу гарантировать результат. В архивной литературе искала, как шились носы для мишек того периода, хотя в целом технология сохранилась почти без изменений. И вот через месяц я посадила готовую игрушку на свой диван, зашла хозяйка и со слезами на глазах кинулась ее обнимать: “Он именно такой, каким был”. Оказалось, медвежонок — это ее единственная память об отце, которого уже нет в живых. Кстати, эта история попала в книгу Лидии Мудрагель “Куклы и мишки. Большая энциклопедия авторской игрушки”.

А этого зайчика выполнила в старинной технике белорусская мастерица, которая тяжело болела. Мы никогда не общались лично, сегодня ее уже нет, но я чувствую, что частичка ее светлой души осталась в нём.

— Рядом с мишками стоят куклы. Вы их тоже собираете?

— Это закономерно, если постоянно участвуешь в международных выставках: куклы всегда идут рядом с медведями. Правда, выбирать их сложнее: здесь вопрос не только в энергетике, которая должна быть тебе близка, но и во взгляде, наклоне головы. Вот, например, две отреставрированные немецкие куклы. Одной — 120 лет, другой — 80. Не скажу, что они мне близки по духу, но это уже достояние истории.

Рядом — тедди-долл в моем исполнении. У меня была мордашка советской куклы, но никак не находилось тело. А это личико старинной немецкой куклы, которой тоже хотелось дать новую жизнь. В итоге в ней сочетаются советский плюш, французская антикварная брошь и кружево. Для других медвежат вдохновением стали кусочки итальянского текстиля и пятнистый советский плюш, который долго ждал, чтобы стать жирафом.

У меня есть мечта — открыть в Беларуси музей игрушек. Ведь когда я провожу выставки, всегда читаю в книге отзывов трогательные слова о том, что посетители словно окунулись в детство, а на душе стало теплее. Это дорогого стоит.   

— Как вы пришли к тому, чтобы самой делать игрушки и обучать этому других?

— Это только личный опыт. Я по профессии юрист, экономист и маркетолог. Когда я училась шить, мастер-классы еще никто не проводил. Стали появляться игрушки в плохом состоянии, и их нужно было реставрировать: я стала разбирать их, смотреть, как они сделаны, строить лекала, разбираться в технике. Это был тяжелый и финансово затратный путь, но он позволил мне выработать свой почерк. Спустя всего год практики, в 2014 году, я стала первым мастером из Беларуси, который представил свои работы на крупной выставке Teddybär Total в Германии. И я выиграла! Хотя, глядя на стенды 350 мастеров со всего мира, понимала, что нужно расти. Кроме того, я увидела фабрики, которые специализируются на производстве тканей для игрушек. По сей день материалы покупаю в Германии: мохер, вискозу, плюш, стеклянные глаза, шплинты.

Бывает, что медведи проявляют свой характер, например, не хотят одеваться. Или вечером я оставила его, а утром смотрю: он словно недоволен.

Возвращаясь к технике, я предпочитаю стиль классических немецких медведей, где важно, чтобы двигались лапки, голова. Набиваю опилками, швы делаю вручную. Можете представить, каким мелким и плотным должен быть шов, чтобы со временем опилки не выпадали. Когда мои выкройки стали появляться в журналах, я начала проводить мастер-классы. За два дня вы тоже сможете сшить что-то для близких. Причем эта вещь ручной работы, учитывая качество материалов, очень ценная во всех смыслах. Помню, однажды мужчина сшил мишку и с ним делал предложение возлюбленной.

Я не продаю своих медвежат — я их усыновляю и удочеряю. Игрушка, которую ты сделал, как ребенок, и хочется, чтобы она попала туда, где ее будут любить.

— Есть ли мишка, который с вами всегда?

— В моей сумочке живет малыш-антистресс. Если чувствую негатив в своей адрес, тереблю его и улыбаюсь дальше. Вообще мишки научили меня радоваться жизни и буквально помогли встать на ноги. В течение десяти лет у меня были серьезные проблемы со здоровьем, часть из них я была лежачим человеком. И лежа шила медвежат. Сегодня даже представить не могу, как я это делала! Это сложно, даже когда ты сидишь за столом. Но всё нам дается свыше. Именно в этот период я шила больше всего и, на мой взгляд, лучше всего — и моментально продавала. Для меня это стало спасением. Когда сегодня у меня спрашивают: “Зачем ты этим занимаешься? Этот труд требует много времени, а у тебя есть основная работа”, я отвечаю: “Мишки спасли меня, теперь я не могу предать их”. Поэтому, если вы увидите в городе взрослую женщину с плюшевым медведем, — это я. (Смеется.)