“В Минске я научился носить шапку”
Немецкий актер Жан-Марк Биркхольц уже давно стал своим в Минске. Всё началось со съемок в кино, а закончилось свадьбой с ведущей актрисой Купаловского театра Валентиной Гарцуевой. Теперь Жан-Марк живет на две страны, учит русский, открывает новые уголки белорусской столицы и любит наш город как родной.
Автор: Ирина Филипкова
Фото: Анна Кипель
Жан-Марк Биркхольц — немецкий театральный и киноактер. С 2009 года снимается в Беларуси в отечественных и российских картинах. Среди них — “Смерть шпионам. Лисья нора” Александра Даруги, “Следы апостолов” Сергея Талыбова, Liberté Андрея Курейчика.
Валентина Гарцуева — актриса Национального академического театра имени Янки Купалы. Представительница знаменитой актерской династии. Дочь художественного руководителя Театра белорусской драматургии Александра Гарцуева и народной артистки Зои Белохвостик. Прадед — народный артист СССР Глеб Глебов, дед — народный артист Беларуси Валентин Белохвостик.
— Жан-Марк, вы впервые оказались в Минске в 2009 году. За это время наверняка в городе появились любимые места.
Жан-Марк: Я в этом отношении типичный турист: люблю ваши широкие улицы, просто гулять без какого-то конкретного места назначения и смотреть на людей — это, кстати, одно из моих хобби. Опять-таки, как всякий турист, я люблю церкви. Одна из моих самых любимых в Минске — Всехсвятская, недалеко от места, где мы живем, у метро “Восток”, возможно, потому, что часто там бываю. Нравится улица Октябрьская — тем, что там много арт-объектов, студентов, молодежи. Особую симпатию испытываю к комплексу зданий завода “Горизонт” — оно всё такое советское. Обожаю ходить на Комаровку! Причем не только за едой, но и чтобы просто побродить. Нравится, когда бабушки предлагают что-то попробовать. А еще там есть классная кофейня, где девушка-бариста делает лучший в мире кофе с куркумой. Но самое любимое место в Минске, пожалуй, — это небольшой лесок возле Dana Mall, он для меня немного сказочный. Еще любим с женой ездить на Минское море — дышать там, смотреть на природу.
Валентина: И гулять возле Свислочи. Набережная — знаковое место для нас.
— Вам нравится современная архитектура Минска?
Ж.-М.: Да. К примеру, ваша Национальная библиотека. Знаю, что некоторые люди считают ее уродливой. Я — нет.
— А люди? Погода?
Ж.-М.: О, люди — это самое важное. Они у вас очень хорошие. Я рос в Берлине, там все очень холодные. А здесь — открытые, неагрессивные, вежливые. У многих сияющие глаза, то есть люди мечтают. В Германии это теперь редкость.
Погода похожа на немецкую. В Германии, кстати, многие не знают, где находится Беларусь. Они буквально воспринимают название станы Weißrussland. Думают, что речь идет о белом, снежном и холодном месте где-то в Сибири. У вас я научился носить шапку, и теперь у меня их много. Здесь часто сильный ветер, и без шапки холодно.
— Ваша первая встреча с будущей женой тоже произошла в Минске?
Ж.-М.: Нет, мы познакомились на съемках, которые проходили в лесах возле города Ганцевичи. На наших обручальных кольцах, кстати, выгравированы координаты той точки. Это был 2012 год, съемки сериала “Смерш”. Валя была очень скромной: мы сидели рядом за столом, она только пила кофе и молчала. А после того встретились уже только в 2017-м.
В.: Все эти пять лет иногда поздравляли друг друга с днем рождения на Фейсбуке, а потом случилось, как я называю, чудо: мы опять встретились в лесу. Это снова были съемки военного фильма — “Снайпер”.
— Жан-Марк, ваши роли в белорусских и российских фильмах в целом понятны. А вообще какое у вас актерское амплуа?
Ж.-М.: В немецких сериалах я в основном приятный парень: чей-то возлюбленный, бизнесмен, адвокат… Своего рода клише. В Беларуси, конечно, тоже клише: здесь я почти всегда играю нацистов. Последний фильм, в котором я снялся, Liberté, — второй, где я играю не нациста, и это приятная перемена.
— Приходилось ли менять внешность ради роли? Полнеть? Худеть?
Ж.-М.: О, в Беларуси полнеть просто. Я за последнее время набрал шесть кило, это очень много! Для съемок в “Следах апостолов — 2” я отращиваю бороду, потому что должен играть в сценах периода наполеоновских войн. Ну и я люблю носить волосы подлиннее, но как только они слегка отрастают, мне приходит предложение сняться в очередном фильме в роли нациста. И конечно, просят постричься покороче. Вот сейчас удалось немного отрастить — я рад.
Liberté — новый проект режиссера и сценариста Андрея Курейчика. Это философская драма, которая выйдет на экраны в 2020 году.
— Съемки Liberté запомнились чем-то особенным?
Ж.-М.: Я там играю следователя из Интерпола, который разыскивает наркодилера. А вообще это история об утерянной любви. Работа была очень интенсивной. Мы десять дней жили в деревне Краски возле Волковыска. В частном доме, без интернета. Без Вали. Хозяйка нам каждый день готовила. Это было похоже на пионерский лагерь. У этой женщины были потрясающе вкусные соленые огурцы, она мне даже подарила банку на прощание.
В.: У меня бесконечные репетиции, и на съемки Libertéс Жан-Марком я не ездила, только провожала на поезд.
Ж.-М.: О, мне так понравились ваши ночные поезда! Я мечтал на таком прокатиться. Это было настоящее приключение. Понравилась атмосфера, проводник — он постоянно приходит, помогает. Мне выдали белье, но я не понимал, что с ним делать, и наблюдал за действиями соседа по купе.
В.: Жан-Марк по-новому смотрит на привычные для нас вещи или на те, которые кажутся ужасными или надоели. Он открыт всему новому. Вслед за ним и я начинаю по-другому на что-то смотреть. И начинаю больше любить Минск и страну.
— А вы думали о переезде в Германию?
Ж.-М.: Конечно, это первое, о чём мы задумались: где жить в будущем. Валя — актриса. Что она будет делать в Германии? Для нее важно работать. А я несу за нее ответственность и хочу, чтобы она была счастлива. Пока я живу на две страны и стараюсь приезжать в Минск так часто, как только могу. К примеру, я работаю каждое лето в театре в Германии, в это время я точно должен покидать Минск. А также читки и съемки в Германии. Получается примерно 50 на 50. Но ситуацию, наверно, придется пересмотреть, когда появятся дети, которых мы очень хотим.
В.: Да, пока я для себя другой жизни не вижу. Я родилась в семье актеров: и родители, и дедушка, и прадедушка — все играли на сцене. Я с детства была во всё это влюблена, и другого не хотелось. Это тот случай, когда не ты выбрал профессию, а она тебя. Когда будут дети, не знаю, что случится с моими чувствами. Но допускаю, что приоритеты изменятся.
— Жан-Марк, вы тоже из театральной династии?
Ж.-М.: Наоборот, я единственный в семье, кто связал жизнь с актерским мастерством. Мои родители развелись, когда мне было четыре года. Я жил с мамой и младшей сестрой. Я думаю, маме было тяжело с двумя детьми совершенно одной. И иногда, когда мне казалось, что она грустит, я изображал для нее что-то смешное. В ответ на мои шутки и игру она улыбалась. Мне это нравилось, я был счастлив веселить ее. Со временем я понял, что могу удерживать внимание аудитории. И чем больше об этом думал, тем больше хотел стать актером. Но сразу после школы я получил совершенно другое образование. Я занимался установкой водогазопроводной системы, строил и чинил водостоки. На протяжении всего этого времени я прекрасно понимал, что это не мое. Бросил всё и подал документы в театральную школу. Окончив ее, восемь лет работал в театре в Дрездене. Тогда появился и первый опыт съемок в теленовеллах.
— Где больше нравится — в кино или в театре?
Ж.-М.: Нравится возможность менять. Вот почему я счастлив быть фрилансером.
— На каком языке вы разговариваете в белорусских фильмах?
Ж.-М.: На немецком и иногда на русском. Кстати, русский я немного выучил, но говорить стесняюсь. Конечно, в магазине я изъясняюсь по-русски, но всегда начинаю словами: “Извините, пожалуйста, я говорю по-русски очень плохо”. В большинстве случаев после этой фразы люди улыбаются и стараются помочь. С Валей мы говорим по-английски.
— А на каком языке будут говорить ваши дети?
Ж.-М.: На русском, белорусском, немецком и на английском. Но до рождения детей мне нужно заговорить по-русски. Если они будут расти здесь, то будут думать, что мама — молодец, а папа в смысле языка не очень.
