“С мамой мы ходили в парк Горького собирать шампиньоны”
Без истории легендарной Даши Пушкиной про Минск не рассказать! Первая в Беларуси девушка-DJ родилась в центре столицы, откуда еще школьницей срывалась с уроков на гастроли. Пушкина крутила пластинки — а Минск танцевал до седьмого пота на первых рейвах. Для wM культовая DJ, которая после нескольких лет в Москве снова минчанка, устроила прогулку по любимому городу, временами срываясь на искренние слезы и смех.
Настасья Костюкович
Мое детство прошло в самом центре Минска. В доме по улице Янки Купалы жила семья моего прадеда, бывшего важной “шишкой” в ЦК. Балкон и окна нашего дома выходили на парк Горького и Свислочь. Яркое воспоминание из детства: лето, открытые окна, жара и громкое квакание лягушек. По утрам мы с мамой ходили в парк собирать шампиньоны, которые жарили на завтрак с яичницей. Соседские мужчины даже ловили в реке рыбу, на что мой папа-физик не отваживался. Он увлекался подводной охотой и дайвингом, и я хорошо помню его погружения в Свислочь – сейчас это трудно представить. Летом во дворе цирка часто мыли из шланга слонов, а как-то даже купали медведя в Свислочи. Хотя я жила напротив цирка, никогда не любила туда ходить и сейчас своего сына не вожу: я против вмешательства человека в жизнь животных.
Когда я пошла в первый класс, наша семья переехала в район Тракторного завода. Окна дома выходили в один двор с мужским общежитием, публика собиралась соответственная. И ничего удивительного, что за пять лет, что мы жили в этом районе, я научилсь ругаться матом.
Мы разменяли квартиру и вернулись в центр. Наш дом на Красноармейской был в районе гостиницы “Пекин”. Тогда там был просто фантастически живописный тупик: с обеих сторон дом омывала Свислочь, рядом был старый парк. Я с ностальгией вспоминаю старые минские дворики. Это было закрытое безопасное пространство, в которое детей отпускали гулять на целый день. В нашем дворе были кирпичные сараи размером с небольшой дом, о стены которых мы днями стучали мячом, играя в “козла”. Это было время без телефонов и интернета — только живое общение. Весь день на улице, вечером с мальчишками на лавочке поешь под гитару: первая любовь, первый глоток вина… Ой, сейчас расплачусь! Не потому, что детство прошло. Жаль, что у наших детей всего этого нет. Я не могу ребенка отпустить во двор, потому что он весь заставлен машинами и детям там отведено два квадратных метра между парковками. Раньше двор был усажен деревьями и кустами, а сейчас всё вырубили и залили асфальтом ради парковки. Минск превращается в безликий мегаполис, где соседи по дому даже не здороваются.
В старших классах я училась в школе №4 на Красноармейской. Тут я и попала в компанию фанатов электронной музыки. Где-то в 1996 году я услышала записи Prodigy и вышла на маленькую тусовку минских диджеев. Внешне это были полные фрики с синими волосами в яркой одежде. Я стала добавлять в бесцветный лак зеленку, красила ногти и так ходила в школу. Мне повезло застать тот недолгий период, когда можно было ходить в школу в свободной форме. В 10 классе я решила, что хочу стать диджеем.
Музыка была в моей жизни всегда. Есть фотография, где мне шесть месяцев и я в огромных наушниках слушаю музыку. У нас дома была стереосистема и пластинки. Мама с папой слушали Pink Floyd, Жанну Агузарову, “Аквариум”. Бабушка любила джаз и классическую музыку и прививала мне хороший вкус: с трех лет я ходила в Театр оперы и балета. Бабушка наняла учителя музыки, который восемь лет два раза в неделю приходил на дом заниматься со мной на фортепиано. Было понятно, что я никогда не стану “мейнстримом”.
Учиться сводить треки я ездила на метро “Восток” к DJ Ярику и Коню. Когда я сказала родителям, что хочу стать диджеем, папа спросил: “Что для этого нужно?” – “Купить вертушку и пластинки”. Пластинки стоили по $10-12, а для полноценного DJ-сета нужно было штук 50. Проигрыватели Technics стоили около $2 тысяч. Поэтому я, взяв газету “Из рук в руки” и объездив пару точек, купила два советских проигрывателя “Вега”, которые умельцы адаптировали под диджейское оборудование. А на зимних каникулах папа отправил нас с мамой в Берлин за пластинками. Тогда не было интернета, и в журнале “Птюч” я вычитала, что в Берлине есть техно-клуб Tresor и магазин пластинок при нем. Адрес я нашла на одной из пластинок, и мы поехали. Когда я сказала, что приехала из Беларуси, узнав про клуб из журнала, и хочу купить пластинки, чтобы стать диджеем, со мной стали фотографироваться, а потом надарили кучу наклеек и несколько пластинок.
Первый свой сет я играла в клубе Q–ZAR в парке Челюскинцев (он потом сгорел). Когда настал день Х, мой наставник Леша aka DJ Конь сказал: “Ты готова, будешь играть!”Это был 1997 год, я играла драм-н-бэйс. Через неделю меня уже пригласили играть в Москве и на открытие легендарного клуба “Мама” в Питере. Всё быстро закрутилось, потому что я была едва ли не единственной девушкой-диджеем. Я еще училась в 11 классе, когда объездила почти всю Россию с гастролями. Возвращалась домой в понедельник рано утром, быстро мыла голову и бегом на уроки. Для одноклассников я была героиней: обо мне уже писали в московских журналах и газете “Speed-инфо”, показывали по ОРТ в программах “Башня” и “До 16 и старше”. В Минске со мной фотографировались, подходили за автографами на улице.
В Минске я играла не так часто, как на гастролях. Будучи дома, ходила с друзьями танцевать на “Проф” и “Восьмёрку”. В конце 90-х для многих единственной возможностью послушать модную музыку были вечеринки. Из света тогда были только ультрафиолет и стробоскоп, который врубали на полную мощность. Никто тогда не знал, что это опасно, и у людей, склонных к эпилепсии, случались припадки прямо на танцполе.
Если по улице Янки Купалы спуститься до перекрестка с трамвайными путями, там есть административный домик, в подвале которого был клуб Sex Pistols. Это был настоящий андеграунд: подвал с песком на полу, с влажными от конденсата стенами и трубами под низким потолком. Тут каждую неделю проходили техновечеринки с 10 вечера и до утра. Все выходили на свет мокрые, грязные, уставшие – какой там фешн и селфи?! Главным наркотиком для всех была любимая музыка.
По окончании школы я подписала контракт с агентством журнала “Птюч” и уехала в Москву, где у меня была работа и бойфренд. Через два года всё закончилось, и я вернулась домой. Мне было 19 лет: я продала пластинки и решила, что стану бухгалтером. Но через два года я бросила учебу, поработала продавцом сотовых и устроилась в семью гувернатнткой. Когда меня случайно встретил DJ Конь, он был в шоке: “После такого начала ты решила все бросить?” Через неделю звонок: “Встречай поезд с пластинками!” В 7 утра на вокзале я забрала сумку с пластинками, а уже через неделю играла DJ-сет в Киеве. Так начался второй виток моей карьеры. Я играла синти-поп, придумала себе образ дивы электропанка с ирокезом, ошейником, цепями и рваными колготками. Как-то в московском клубе “Газгольдер” я познакомилась со своим мужем Алексеем, бывшим бэк-вокалистом у Басты.
Я прожила в Москве десять лет и вернулась в Минск, родив ребенка, потому что поняла, что растить его буду здесь. Я очень люблю Беларусь, все мои друзья обожают Минск, и я всегда показываю им наш город с лучшей стороны. Мы путешествуем на велосипедах по Беларуси, лето проводим в загородном доме в лесу. При этом зарабатываем на жизнь только музыкой.
Я вернулась в Минск, когда тут начался расцвет минских клубов, появились Зыбицкая и Октябрьская с их кофейнями и барами, лофтами и клубами. Мы живем в прекрасное время, когда можно радоваться жизни в Минске.
Моей детской площадкой был парк Горкого, слишком коммерческий сегодня со всеми торговыми ларьками и громкой музыкой. Наша семья любит проводить время в парке “Виктория”, где есть велодорожки и баскетбольные площадки, где можно взять лодку напрокат и уплыть на Птичий остров – там в одной беседке мы провели вечеринку в честь годовщины свадьбы: оформили всё в кришнаитском стиле, ели фрукты и танцевали под любимую музыку.
